FELICIA YAXLEY

unemployed; 18 ^y.o.

ФАМИЛИЯ, ИМЯ <МИДЛНЭЙМ>: Yaxley, Felicia <Eva> || Яксли, Фелисия <Ева>
ВОЗРАСТ, ДАТА РОЖДЕНИЯ: 18^лет, 17 мая 1962 г.
ФАКУЛЬТЕТ' ГОД ВЫПУСКА: Gryffindor '80
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ: нейтралитет.
МЕСТО РАБОТЫ, ДОЛЖНОСТЬ: лапочка дочка, а так безработная.
ЧИСТОТА КРОВИ: чистокровна.

ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ И ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ: Веснушки, у нее очень много веснушек, которые Фелисия в школьные годы пыталась вывести и лимонным соком, и кислым молоком — словом, все испытанные средства перепробовала. Удалить пигментные пятна ей так и не удалось, пришлось смириться и поверить, что просто солнышко очень любит.
В целом же это хорошо сложенная молодая и весьма симпатичная ведьма, которую, однако, красивой язык не повернется назвать. У нее широкое лицо, нос-кнопка, полные губы и большой рот, и все это очень далеко от эталонов красоты, понимание которой идет прямиком из античного мира. Чуть раскосые, светлые, смеющиеся глаза. Именно за их счет мисс Яксли не выглядит конченной стервой. К слову сказать, стервозности в ней на самом деле ни на грамм, и выражение лица не зеркало ее поведения, а просто набор генов.
РОСТ: 5,5 фута.
ЦВЕТ ВОЛОС: блонд.
ЦВЕТ ГЛАЗ: серо-голубой.
ЗАНИМАЕМАЯ ВНЕШНОСТЬ: Claire Holt

ХАРАКТЕР:
Гриффиндор. Понимаете ли, этим сказано все и даже больше. Здесь вам и храбрость, и желание заступить за своих, и умение выгораживать близких по крови и по духу, и, конечно, пресловутое «сначала делаем — потом думаем». Вот только гриффиндор приправлен хорошими манерами, которые не позволяют доказывать старшим свою точку зрения, когда разговор слышат посторонние, и не разрешают задавать глупых, по мнению все тех же старших, вопросов. Например, вопрос о чистоте крови и о преимуществе чистокровных волшебников над магглорожденными. Этого Фелисия никогда, с самого детства, понять не могла. Может, потому что ей недостаточно убедительно объясняли и аргументов на справедливое: «Но все волшебники когда-то были магглами или были какие-то волшебники-неандертальцы?» - не могли привести? В общем, не поняла тогда, до сих пор уразуметь не может, но терпеливо слушает пылкие беседы отца и брата о том, что чистокровие — хорошо, а грязнокровки — плохо. Почему? Потому что, если она не уяснила разницу между чистокровными и магглорожденными, еще не значит, что она не знает: перебивать мужчин — строго запрещено этикетом.
У нее все слишком. Если она любит и дружит, то очень верно, очень горячо и очень пылко. (Одному вот уже не повезло стать жертвой этого всеобъемлющего чувства, живой удачи своей пока не понял). Готова в огонь, в воду, в медные трубы, даже против самого Того-Чье-Имя-Называть-Нельзя, но которого брат и отец отчего-то зовут Милордом. Если не любит, это тоже очень.
Не любит слухов, не переносит их просто хронически. Нет, это не значит, что она не может обсудить что-то такое с подругами, но распространять гнусные сплетни — фу, мерзость какая! Поэтому, наверное, с возрастом, как говорят, ей будет проще общаться с мужчинами, далекими от грязных инсинуаций.
Не капризна, но к тому образу жизни и положению, которое досталось ей только лишь по праву рождения, привыкла и не представляет себе иной судьбы.

КРОВНЫЕ УЗЫ:
Дамокл Яксли - отец.
Океанида (Шаффик) Яксли - мать.
Феликс Яксли - брат.
И многочисленные родственники.
БИОГРАФИЯ:
Урожденная мисс Океанида Шаффик к своим двадцати пяти годам уже отчаялась выйти замуж и дала клятву, что если на следующем приеме она не найдет себе жениха, то выпьет яд и не будет больше обременять свою семью позором собственного девичества. Но ей слишком не хотелось умирать, зато очень хотелось выйти замуж и стать полноправной хозяйкой того каблука, который будет прочно стоять на шее некоего, пока еще абстрактного, волшебника. Так она, не знавшая нищеты с самого детства, прикупила знаменитое зелье «Феликс Фелицис». И золотой состав, которым по праву гордился Зигмунт Бадж, действительно принес ей удачу, ведь на роковом приеме вернувшийся с дипломатической миссии в Англию мистер Яксли увидел коренастую блондинку с веснушчатым лицом, влюбился и уже на следующий день спешил просить ее руки, пока на горизонте не объявился кто-нибудь столь же внимательный, способный разглядеть всю прелесть его избранницы.
Получив заветное обручальное кольцо, клятву в верности до гроба и прочие преимущества супружеской жизни, женщина не забыла о том, чему обязана своему счастью. И как дань она преподнесла воспоминанию своих детей. Сына, родившегося в 1960 году, она нарекла Феликсом, а появившуюся двумя годами позже дочь — Фелисией Евой, что в переводе с латыни означает «живая удача».
Лиса, как ласково звали дома подрастающую волшебницу, была сущим ангелом в детстве. Она никогда не перечила, с титаническим спокойствием постигала азы наук, с которыми должно быть знакомой юной леди ее положения, не воровала конфет и не лазала по деревьям. Точнее, она не лазала по деревьям, когда видели родители и брат, а к тому моменту, как их внимание обращалось на светловолосую девочку с честными глазами, домовые эльфы уже успевали залечить ссадины. Один только раз она не успела воспользоваться помощью бесправных слуг старинного особняка, и тогда-то впервые активировалась стихийная магия, благодаря которой царапины затянулись сами по себе.
В целом она вела обычный для ее возраста образ жизни: хвостом ходила за старшим братом; выгораживала его, когда он умудрялся испачкаться или испортить старый гобелен, побитый пылью и молью; нередко принимала на себя вину за хулиганства Феликса, зная, что ей проступок сойдет с рук, и сидела в своей комнате, когда родители, к которым наведались гости, устанут хвастаться дочерью-ангелом и сошлют ее наверх.
С молодых ногтей живя в мире, который полон магии, Фелисия ни секунды не сомневалась в своих способностях к чарам и волшебству, не боялась, что может оказаться сквибом (она вообще понятия не имела, кто это такие, потому что страшное слово было под запретом в семье Яксли, ведь старший сын, брат отца, наследник рода, был из «этих»), и честно ждала письма из школы, где не будет занятий музыкой и мадам Дюваль, нещадно лупящей по пальцам указкой. Но раньше срока в школу никого еще не забирали, и по старшинству первым на север отправился Феликс. Брат писал корявые и короткие не письма даже, а записочки, хотя почерк у него всегда был на порядок лучше, чем у других мальчишек. Позже он признался, что просто стыдился перед однокашниками писать трактаты мамочке, папочке и какой-то малявке и кропал лаконичные отчеты ночью и в темноте. Но в ту пору Фелисия искренне недоумевала: неужели Хогвартс губит всякие таланты? И даже начала беспокоиться о своих, и беспокоилась вплоть до того момента, как старая шляпа не опустилась ей едва ли не до носу и не произнесла громко, как приговор: «Гриффиндор!»
Что тут было! Она получила следующим утром с десяток кричалок от бабушки Шаффик, чей голос разносился по всему Большому Залу и пытался донести до девочки, что «это позор, у отца сердечный приступ, мать пьет настойку полыни — три бутылки в день!» Незнакомая девочка с темными глазами, сидевшая за тем же столом, что и пунцовая мисс Яксли, махнула рукой и сказала: «А, брось, я таких с десяток получила уже!» Но легче от этого не становилось. Особенно, если учесть, что брат — типичный слизеринец! - не здоровался добрых полгода и вообще говорил, что она ему не сестра, а так, кузина какая-то.
К лету, конечно, гнев семьи поутих, но с тех пор уже все дома говорили: «Ой, малышка, ты неправильно мыслишь. Ах, мы забыли, ты же с Гриффиндора...» Лиса же пыталась понять, что же такого, что с Гриффиндора, факультет не хуже других, тоже великим, между прочим, волшебником основанный. Понять пыталась, но вопросов не задавала. Все равно ведь достойного ответа дать не смогут, только разозлятся.
Она училась (неплохо так, хотя звезд с неба никогда не хватала, но была лучшей на курсе в прорицаниях), росла, хорошела и, увы, нередко совала свой нос туда, куда не стоит. В Черном Озере русалок, допустим, выловить пыталась, стоя по пояс в воде. Очень уж интересно было, могут ли они разговаривать на поверхности и лопнут ли от их голоса барабанные перепонки, как от крика банши. Не поймала, не узнала, в больничном крыле с простудой два дня пролежала.
Первый выход в свет в возрасте шестнадцати лет принес ей самую настоящую, большую, чистую, первую любовь. Недавний выпускник Кристиан Мальсибер, то ли пожалевший сидевшего ребенка, то ли руководствовавшийся иными соображениями, пригласил малышку Фелисию на танец и тут же оказался в сияющих доспехах рыцаря, способного протянуть женщине руку помощи. Это была любовь не с первого взгляда, ведь она и до того видела мистера Мальсибера, но определенно с первого поступка. Она сразу же перечеркнула все те рассказы о бывшем слизеринце, которые гуляли, как сквозняк, по их гостиной, и свято уверовала, что просто его никто не понял. А она понять может. Убедилась в этом мисс Яксли, когда вечером по большому секрету сказала брату, что влюбилась, и назвала имя избранника. Брат, не стесняясь в выражениях, попытался донести до глупышки с Гриффиндора, что Мальсибер — мудак. Так она еще никогда не ссорилась с братом, как ссорилась с ним, защищая Криса, который даже не знал, какие страсти творятся в доме его школьного приятеля.
Теперь же волшебница выпустилась из школы, и ей спешно подыскивают жениха. Но она уже два года беззаветно и безответно влюблена и отступаться от этого с чисто гриффиндорским упрямством не собирается.

СОСТАВ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКИ: жасмин, перо феникса — 10 дюймов.
БОГГАРТ, ПАТРОНУС: Боггарт — нунду. Патронуса вызывать не умеет.
ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ: когда-нибудь будет свой Цербер, но пока только почтовая сова Элейна и кошка — Дульси.

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ: Пишите, пожалуйста, Мальсиберу. Он фильтрует, с кем мне можно общаться, а с кем — нет. *пай-девочка* Но я обещаю потом ему через плечо заглянуть и все адреса переписать.